Режим работы:
с 11:00 до 20:00 ежедневно
Адрес:
ул. Краснопролетарская, д.7
Антикварный магазин
Что и как собирали коллекционеры в СССР
На первый взгляд, сочетание слов коллекционирование и СССР парадоксально: собственничество, накопительство и торговля никак не могли ужиться с настройками материального мира в стране Советов. В основе традиционного коллекционирования лежит свобода приобретать любую понравившуюся вещь и владеть ей, в СССР же фактически отсутствовала рыночная свобода, а к праву собственности на вещи, да ещё и обладающие культурной ценностью, могло возникнуть много вопросов у компетентных органов. В таких условиях феномен коллекционера в СССР приобрел некоторую двойственность: давайте рассмотрим её в увеличении.
С одной стороны, почти каждый житель бывшего СССР помнит и готов похвастаться, что в детстве что-то собирал: марки, монеты, значки и много других занятных вещей. У кого-то это вылилось в простое подражание одноклассникам, кто-то собрал внушительные подборки. Во всех крупных городах действовали клубы коллекционеров, и найти на очередной встрече клуба редкую марку специального выпуска было большой удачей. Все эти краткие штрихи к жизнеописанию юного советского филателиста, а, может быть, фалериста, подталкивают нас к мысли, что, все же, такое увлечение было санкционировано сверху, и суждено ему было, ни больше, ни меньше, а просто расширять ребятам кругозор, как это делали станции юных натуралистов, авиамодельные кружки. Система “коллекции” была заранее известна - ограниченный выпуск юбилейных монет, которые не были в обращении, специальные марки для подборок. Быть может, справедливее называть это увлечение собирательством? С таким вопросом нам не миновать определения самого понятия коллекционирования.
С одной стороны, почти каждый житель бывшего СССР помнит и готов похвастаться, что в детстве что-то собирал: марки, монеты, значки и много других занятных вещей. У кого-то это вылилось в простое подражание одноклассникам, кто-то собрал внушительные подборки. Во всех крупных городах действовали клубы коллекционеров, и найти на очередной встрече клуба редкую марку специального выпуска было большой удачей. Все эти краткие штрихи к жизнеописанию юного советского филателиста, а, может быть, фалериста, подталкивают нас к мысли, что, все же, такое увлечение было санкционировано сверху, и суждено ему было, ни больше, ни меньше, а просто расширять ребятам кругозор, как это делали станции юных натуралистов, авиамодельные кружки. Система “коллекции” была заранее известна - ограниченный выпуск юбилейных монет, которые не были в обращении, специальные марки для подборок. Быть может, справедливее называть это увлечение собирательством? С таким вопросом нам не миновать определения самого понятия коллекционирования.
Авторам статьи видится, что коллекционирование - это, в первую очередь, исследование. Не просто приобретение однородных предметов, а выявление своих собственных закономерностей, которые позволят пролить свет на интересующую эпоху, явление или личность, посредством изучения и включения в систему вещей. Настоящий коллекционер - это не подражатель светской моде, а исследователь, совершивший свое маленькое открытие, глубоко разбирающийся в своем материале. Короче говоря, тот, в чьих руках вещи способны заговорить.
Были ли такие люди в СССР? Конечно, да. И, очевидно, сталкивались со своими проблемами.
Начать стоит с того, что любому коллекционеру интересна история конкретной вещи, то есть, провенанс. Установить легальное и прозрачное прошлое своей вещи при стране Советов было затруднительно, если вообще возможно. Многие вещи старого режима на заре возникновения страны были национализированы или попросту украдены, а советский авангард, лаковая миниатюра и другие достижения советской культуры ещё не были в полном смысле слова антиквариатом, не были осмыслены, как сейчас. В условиях “смытой” истории заставить вещь говорить бывало очень непросто.
Были ли такие люди в СССР? Конечно, да. И, очевидно, сталкивались со своими проблемами.
Начать стоит с того, что любому коллекционеру интересна история конкретной вещи, то есть, провенанс. Установить легальное и прозрачное прошлое своей вещи при стране Советов было затруднительно, если вообще возможно. Многие вещи старого режима на заре возникновения страны были национализированы или попросту украдены, а советский авангард, лаковая миниатюра и другие достижения советской культуры ещё не были в полном смысле слова антиквариатом, не были осмыслены, как сейчас. В условиях “смытой” истории заставить вещь говорить бывало очень непросто.
Во-вторых, как мы отмечали выше, рынок, тем более антикварный, попросту не существовал в легальном виде. Сейчас можно купить интересующую вещь в антикварном магазине, на вернисаже, на аукционе или у другого коллекционера. А что при СССР? Антикварные магазины в современном виде вообще не существовали, некоторым подобием были комиссионки, небольшой свободой в этом плане отличилось время НЭПа. Рынки и любая другая торговля, даже с частными коллекционерами, грозила привлечением к ответственности за спекуляцию. Без торговли коллекционирование затруднительно: собиратель всегда “обновляет” свою подборку, ищет предметы лучшего состояния, а это невозможно без покупки и продажи, обмена со своими коллегами.
Третья проблема, с которой сталкивался советский коллекционер, - появление повышенного внимания к источникам своего дохода. Даже собиратель посредственной живописи или недорогого фарфора традиционно в глазах обывателей является хранителем какой-то немыслимой кладовой, а от слова антиквариат веет духом внушительного достатка. Это вызывало и соответствующий интерес к личности хозяина предметов - откуда деньги, трудовые ли это доходы, или нет?
Как известно, образованному человеку от стремления к чувству прекрасного бывает сложно убежать, скрыться. Поэтому большинство, конечно, собирало подпольно, и коллекции свои не показывало, демонстрируя только проверенным гостям. Отдельной “кастой” коллекционеров при СССР стали, разве что, ученые, педагоги и врачи: объяснить это не так сложно. Советский врач, если ещё и крупного ранга, уровня заведующего важным отделением или всем медицинским учреждением - человек всенародно уважаемый, да ещё и с хорошей зарплатой. Часто незаменимый. Такие люди могли себе позволить себе коллекционирование.
Третья проблема, с которой сталкивался советский коллекционер, - появление повышенного внимания к источникам своего дохода. Даже собиратель посредственной живописи или недорогого фарфора традиционно в глазах обывателей является хранителем какой-то немыслимой кладовой, а от слова антиквариат веет духом внушительного достатка. Это вызывало и соответствующий интерес к личности хозяина предметов - откуда деньги, трудовые ли это доходы, или нет?
Как известно, образованному человеку от стремления к чувству прекрасного бывает сложно убежать, скрыться. Поэтому большинство, конечно, собирало подпольно, и коллекции свои не показывало, демонстрируя только проверенным гостям. Отдельной “кастой” коллекционеров при СССР стали, разве что, ученые, педагоги и врачи: объяснить это не так сложно. Советский врач, если ещё и крупного ранга, уровня заведующего важным отделением или всем медицинским учреждением - человек всенародно уважаемый, да ещё и с хорошей зарплатой. Часто незаменимый. Такие люди могли себе позволить себе коллекционирование.
Одним из самых красноречивых примеров будет история Арама Яковлевича Абрамяна - профессора, создателя школы советский урологии, руководителя урологической клиники Московского областного клинического института. Арам Яковлевич известен не только как талантливый врач, но и как известный и один из самых крупных собирателей русского искусства начала ХХ века. Его собрание, начатое в 1960-х годах прошлого века, считается выдающимся: оно содержит почти все основные направления в русском искусстве рубежа веков: от передвижников до “Бубнового Валета”. На сегодняшний день главной оценкой, убеждающей нас в уникальности коллекции, является Музей русского искусства, открытый в Ереване в 1984 году.
Другой, истинно ярчайшей страницей истории советского коллекционирования, является личность Валерия Александровича Дудакова. Исследователь пытался разрушить некоторые стереотипы, связанные с коллекционерами в советском обществе, шел по пути легализации своего увлечения: содействовал в организации клуба коллекционеров при Фонде культуры, проводил выставки мирового масштаба. Начинал Валерий Александрович с шестидесятников, с большинством которых был знаком лично, в последующем переключился на авангард.
Тем не менее, начало любой коллекции имело подпольный характер: продажи по-знакомству, закрытые показы предметов на квартирах. Одним из механизмов ухода от ответственности были фиктивные обмены - например, вместе с тайной передачей денег коллекционер передавал ненужную картину, которая стоит гораздо меньше, чем та, на которую совершался “обмен”. Так можно было замаскировать любую сделку, ведь меняться не запрещено, мена не содержит элементов спекуляции и обогащения.
Другой, истинно ярчайшей страницей истории советского коллекционирования, является личность Валерия Александровича Дудакова. Исследователь пытался разрушить некоторые стереотипы, связанные с коллекционерами в советском обществе, шел по пути легализации своего увлечения: содействовал в организации клуба коллекционеров при Фонде культуры, проводил выставки мирового масштаба. Начинал Валерий Александрович с шестидесятников, с большинством которых был знаком лично, в последующем переключился на авангард.
Тем не менее, начало любой коллекции имело подпольный характер: продажи по-знакомству, закрытые показы предметов на квартирах. Одним из механизмов ухода от ответственности были фиктивные обмены - например, вместе с тайной передачей денег коллекционер передавал ненужную картину, которая стоит гораздо меньше, чем та, на которую совершался “обмен”. Так можно было замаскировать любую сделку, ведь меняться не запрещено, мена не содержит элементов спекуляции и обогащения.
Ни о каких публичных аукционах речи быть не могло, а организовать закрытый, домашний аукцион, тем более, в узком кругу старых приятелей было попросту невозможно, поэтому финальная цена продажи предмета зависела только от субъективной воли хозяина. Грубо говоря, вещь стоила столько, сколько за нее были готовы заплатить сейчас, и это не могло не сказываться негативно на законах черного рынка антиквариата.
Из-за отсутствия легальных коллекций, их каталогов и, тем более, интернета, часто остро стоял вопрос с определением подлинности. Один из основных методов атрибуции предмета - сравнение его с заведомым оригиналом. Цифровых каталогов музеев тогда тоже не было, поэтому коллекционерам приходилось руководствоваться только своим вкусом и чутьем.
Таким образом, советский коллекционер - удивительное сочетание таких качеств, как тонкий вкус, скрытность, любопытство, часто готовность рискнуть. Жесткие формы плановой экономики и идеологического давления не стали препятствием в погоне за общением с красотой, искусством, выраженными в признанных сегодня шедеврах русской культуры.
Из-за отсутствия легальных коллекций, их каталогов и, тем более, интернета, часто остро стоял вопрос с определением подлинности. Один из основных методов атрибуции предмета - сравнение его с заведомым оригиналом. Цифровых каталогов музеев тогда тоже не было, поэтому коллекционерам приходилось руководствоваться только своим вкусом и чутьем.
Таким образом, советский коллекционер - удивительное сочетание таких качеств, как тонкий вкус, скрытность, любопытство, часто готовность рискнуть. Жесткие формы плановой экономики и идеологического давления не стали препятствием в погоне за общением с красотой, искусством, выраженными в признанных сегодня шедеврах русской культуры.
